А вот и по его душу: навстречу капитану направлялись сразу двое — с безумными глазами и оскаленными зубами. Сенин принялся судорожно дёргать затвор автомата, а затем всаживать очередь за очередью в неубиваемые тела. Всё без толку! С таким же успехом можно было вбивать пули в стену. Вас Вас вдруг ясно понял, что сейчас умрёт. Смерть приближалась к нему огромными скачками, а он ничего не мог поделать. Но чуть раньше, чем двое оборотней добрались до него, из окна автобуса выпал какой-то мужчина, бедняга упал перед капитаном и пара хищников переключилась на него. Всё происходило в полуметре от капитана при ярком свете луны. Один людоед в форме офицера дорожной полиции вцепился в плечо жертве, другой — в кепке и куртке — крепко держал пассажира за волосы и руку, дёргая добычу у конкурента и судорожными глотательными движениями пытался сожрать с ходу выхваченный из шеи дичи кусок. Фонтан крови брызгал во все стороны, тело несчастного сотрясали конвульсии, из его раззявленного рта вырывался хрип, в полуприкрытых глазах несчастного ещё теплилась жизнь. Капитану стало плохо, накатила тошнота. Вас Вас вдруг понял, что уже неспособен никого защитить. Хотелось просто развернуться и броситься наутёк, подальше от автобуса, от страшного пиршества! И бежать, бежать, бежать, пока будет хватать сил. Но в этот момент кто-то тронул капитана за плечо. Рядом оказался старший сержант Иванов-Доброхотов, в руках у него была сумка с ручными гранатами, которую они захватили на базе.

— Я не хочу, чтобы они всех превратились в зомби! — пыжась, словно он был контужен, странным чужим голосом заорал сержант, кивая на разбитое окно. Намерение его было понятно: закинуть сумку в салон автобуса, избавив несчастных пассажиров от участи бедняги, которого с остервенением разрывали на части два не обращающих на них пока никакого внимания бывших человека.

— Я запрещаю! — тем не менее вырвалось у Сенина.

Совсем рядом раздался пронзительный крик Вики. Здоровенный мужик, мужик-глыба, с взлохмаченной шевелюрой, мордастый, держал перед собой барахтающуюся на весу девочку за ножку, словно цыпленка. Вас Вас почувствовал как кровь ударила ему в голову. Осатанев от ярости, он бросился в сторону великана в оранжевом рабочем комбинезоне, на боку которого болталась пристёгнутая к ремню сумка с инструментами и белая строительная каска. Подскочив, Сенин с размаху нанёс ему сильнейший удар, для этого капитан ухватил свой старенький «Калашников» обеими руками за ствол и воспользовался им как дубиной. Однако приклад автомата с глухим стуком отскочил от черепа перерожденца, словно каска была у него не на ремне, а на голове. Не выпуская девочку, кудлатый здоровяк медленно повернулся к Сенину, посмотрел мутно и угрюмо своими глазами, отливающими синим блеском. Свободной рукой он попытался схватить заступника, но немолодой уже капитан всё же успел отскочить и нанёс новый удар. Он работал как молотобоец, раз за разом уворачивался и снова с остервенением обрушивал дубину на череп зомби, но убийственные удары не приносили никаких результатов — враг продолжал упорно стоять, словно череп его был из чугуна. А ведь в фильмах про зомби герои с такой лёгкостью крушат им головы всем, что под руку попадётся! Но как в кино никак не получалось, хотя капитан очень старался сбить с ног здоровяка. Лишь после каждого удара по взбухшим венам на висках и шее мутанта пульсировала светящаяся даже сквозь кожу голубая жидкость. Неуязвимость инфицированных изумляла: грудь и живот бывшего работяги были в дырках — в него уже стреляли, — но это никак не отразилось на его способности нападать и убивать. Немолодому учителю музыки в военной форме тоже недолго осталось размахивать автоматом перед его налитыми прожигающей ненавистью глазами. Приклад Калашникова треснул, да и силы уже немолодого мужчины были на исходе.

Но снова вмешался случай: из мрака прямо на них выскочила насмерть перепуганная пассажирка с большим красным чемоданом в руках, который она прижимала к груди как величайшую ценность. Буквально врезавшись в перепачканного кровью строителя, женщина отчаянно завопила и в ужасе зажмурилась. Ее появление и истошные крики отвлекли внимание чудовища, он выпустил Вику, сгрёб дамочку вместе с её чемоданом в охапку и потащил в тёмноту, где ему никто не помешает.

Сенин почувствовал нечеловеческую усталость и опустился на землю. Уже поднявшаяся на ноги потрясенная Вика стояла с широко раскрытыми от ужаса глазами и молча наблюдала за жутким побоищем вокруг. От такого зрелища легко было свихнуться даже взрослому!

Но тут Сенин вспомнил, что бедняжка ничего не видит, и впервые порадовался этому: «Хорошо, что от переживаний шок ребёнок временно ослеп. Хоть это и дико звучит, но иначе она бы точно не в силах вынести жестокости открывшегося ей зрелища уже бесповоротно сошла с ума».

— Ты цела? — с трудом выдохнув, спросил Вас Вас и попытался расправить согбенные плечи.

Вика подошла к нему и обняла за шею.

— Да, папочка, ты успел вовремя. Этот дядя зачем-то поднял меня за ногу вниз головой.

Она назвала его папой! Сенин растерялся, не зная, как ему реагировать на ошибку ребёнка. Девочка подняла на него свои пушистые ресницы и посмотрела огромными глазами, будто видела его лицо. «Сказать ей сейчас правду, значит снова безжалостно причинить боль и возможно даже лишить воли к жизни, — лихорадочно соображал мужчина. — Стоит мне произнести: „Ты ошиблась, я не твой папочка“, и она сползёт на землю в обморочном состоянии. Так что пока побуду её отцом, а потом бог даст отыщутся её настоящие родители».

— Ты на него не обижайся, он просто болен, — тяжело дыша, с ещё большей нежностью принялся утешать он. — А теперь нам надо идти. — Мужчина взял девочку за руку, которая буквально утонула в его огромной ладони, и повёл за собой в поисках укрытия.

Вскоре за спиной у них послышались шаркающие шаги, мужчина оглянулся: за ними всё-таки увязались! Он насчитал четыре зловещие фигуры. Преследователи не отставали, двигаясь всё быстрее и быстрее. Со слепой девочкой им не убежать. Несколько раз она спотыкалась, падала и сдирала кожу на коленях. Оставалось подхватить её на руки и бежать, но он уже не молод, чтобы состязаться с четырьмя одержимыми, у которых вместо крови в жилах пульсирует гремучая смесь, превращающая обычного человека в быстрого и сильного зверя.

Да и проклятая боль в животе! Остаётся забраться под ближайшую машину и будь, что будет!

Хриплое дыхание и тяжёлые шаги преследователей слышались всё ближе и ближе. Вас Вас запоздало сообразил, что щель, в которую они забились, будет для них слишком ненадежным укрытием, ведь эти инфицированные, как псы, — отыщут их по запаху крови из разбитых Викиных коленок. Что делать?!

Какая-то женщина неподалёку завыла от ужаса. Сенин осторожно высунулся из-под машины. Мимо них как раз пробегала та самая обаятельная поэтесса с милой фамилией Бабушкина, которую он в последний их разговор зачем-то лживо обнадёжил. Моложавая пенсионерка в своей нелепой здесь кепочке, благодаря сохранившему молодую гибкость телу, сумела выбраться из автобуса и тоже искала, куда ей спрятаться. Она металась, словно перепуганная лань, причитала: «Ой мамочки, ой мамочки, что же это!», и подвывала от ужаса. Он собрался было позвать знакомую, однако её уже заметили…

Бабушкина вскрикнула от ужаса и пробежала дальше по улице, а следом за ней и те четверо. Вас Вас ничем не мог ей помочь. Пришлось оставить прекрасную женщину наедине с судьбой. Он мог лишь от бессилия скрипеть зубами и утешать себя, что дрожит не за собственную шкуру, а спасает ребёнка.

Снова неподалёку загудел мотор: там, в сотне шагов от них бешено метались из стороны в сторону лучи фар автобуса. Водитель либо окончательно сошёл с ума, либо его пожирали живьём. Раздался оглушительный хлопок и автобус вспыхнул. Через полминуты сдетонировал бензобак и старенькая машина превратилась в огромный погребальный костёр. Даже с расстояния в сто шагов Сенин чувствовал сильный жар. Ещё мучительней было слышать крики оставшихся внутри людей.