— Да! Я Михайлов. Вы не пожалеете, что спасли меня.

Обуреваемый жадностью, поджигатель храма готов был вернуться, но привыкнув никому не доверяться, он и тут остался верен себе:

— А чем докажешь, мужик? Мне нужны гарантии, сам понимаешь.

Мужчина торопливо снял с руки часы и протянул сквозь прутья:

— Молю вас! А пока возьмите, они стоят 70 000 евро.

Поджигатель заинтересованно приблизился вплотную к решётке, взял предлагаемый аванс и стал внимательно рассматривать.

— Китайская штамповка — с издёвкой заключил он, тем не менее опустил дорогую игрушку к себе в карман; осклабился. — А как насчёт миллиарда, не кинешь? И свою алюминиевую империю вышек не пожалеешь впридачу?…Ведь жизнь не имеет цены, не правда ли?…

Михайлов с готовностью закивал:

— Да, да, не сомневайтесь!

Вымогатель сладко ухмыльнулся и вкрадчиво поинтересовался:

— А сюда чего припёрся — прятаться, и заодно грехи кровавой молодости замаливать?… Вишь как оно всё обернулось: жил себе, не тужил, держал нас всех за быдло, как вдруг бац, и в одной душегубке с нами — простыми смертными, бывшими обворованными тобой соотечественниками, оказался. Жизнь — справедлива. Думаешь за бабки купить себе спасительное место в шлюпке, падла? А я возьму, да наплюю на твои говняные бабки и оставлю тебя тут…

После этих слов бизнесмен резким движением, словно тренированный самбист, схватил шантажиста обеими руками за грудки и рывком на себя прижал к решётке. Теперь он стал хозяином положения и властно потребовал:

— Живо открывай, сволочь! Ну!

Между ними завязалась ожесточённая борьба, оба яростно крыли друг друга самым грязным матом.

— Отпусти меня, скотина! — пытался вырваться шантажист, однако респектабельный бизнесмен легко вспомнил время первоначального накопления капитала, которое стало ему хорошей школой жизни:

— Не рыпайся, падла! — рычал Михайлов. — Если хочешь знать, в девяностые годы я сам ездил выбивать долги, и на бандитские стрелки тоже не стремался кататься. Мне тебя, суку, замочить, что два пальца… Одно удовольствие, в общем. Однажды я за сумку с налом кровно заработанного бабла я двух братков вот этой рукой освежевал. Так что делай, что тебе говорят, иначе я твои кишки на свой локоть намотаю!

Маргарите пришлось закрыть дочери уши ладонями, а затем и нос, ибо из дымного облака, в котором исчезли дерущиеся, на них потянуло горелой человечиной. Где-то поблизости раздалось несколько громких хлопков, похоже взрывались газовые баллоны. Оставаться в туннеле становилось смертельно опасно. Марго схватила дочь за руку и побежала с ней по коридору.

Это было сродни сошествию в ад. Мрачная чёрная труба, в которую его угораздило влезть, с ураганной силой всасывала в себя воздух с поверхности. Своей мощью вращающиеся где-то во мгле, под ногами у Козырева вентиляторы, наверняка немногим уступали огромным авиационным двигателям какого-нибудь Боинга. Он висел над бездонной пропастью на ужасном ветру и отчаянно сопротивлялся могучей силе, которой, казалось, ничего не стоит сдуть по пути такую пылинку как он. Наверное те же чувства испытывает таракан, тщетно пытающийся не попасть в мешок пылесоса!

Влад что было мочи вцепился в металлические скобы, и всё равно его болтало и било о стену, так что из глаз сыпались искры. Вряд ли он сумел бы побороть ураганный ветер, если бы охранник не успел привязать его к поручням собственным ремнём. Сам Макар уже через минуту сорвался и исчез в пасти шахты. Повезло, что в грохоте турбин Влад не слышал удара его тела о дно и треска перемалываемых винтами костей. Он почти оглох от ужасного гула, его трепало как былинку на степном ветру.

Вдруг всё стихло. Вентиляторы так же внезапно прекратили вращаться, как за пять минут до этого включились. Впрочем, опасность оставалась. Непредсказуемые лопасти снова могли закрутиться, только неизвестно когда… Но нельзя же вечно висеть на стене шахты! Нужно отвязываться и живо шуровать вниз, чтобы поскорей преодолеть опасный участок. А Козырев всё не мог заставить себя сдвинуться с места, его руки вцепились мёртвой хваткой в поручни, так что мышцы свело судорогой. Неизвестно как долго он оставался бы здесь, если бы к нему не поднялся второй телохранитель Казбек, он перерезал ножом страховочный ремень и дал президенту сделать несколько глотков коньяка из своей фляги.

— Начнём потихоньку, сначала левую ногу поставьте вот сюда, так, отлично, теперь правую, — заботливо поучал кавказец, словно годовалого малыша, — только нэ надо пока спешить. Нэ волнуйтесь, успеем. И нэ смотрите вниз.

Так, шаг за шагом, они доползли почти до дна коллектора. И всё же без спешки не получилось, едва Козыреву показалось, что он может различить дно шахты под собой, он тут же прыгнул. При приземлении что-то хрустнуло в больном колене. «Сейчас сустав пронзит боль!» — испугался Влад, ведь тогда он больше не сможет сделать и шагу самостоятельно. К счастью, на этот раз обошлось, чудесные ботинки самортизировали удар.

Немного отдышавшись и передохнув, Козырев стал настороженно прислушиваться и озираться, но в полном мраке трудно было что-то разобрать. Казбек намеренно выдержал подопечного в тишине без движения, чтобы глаза привыкли и очистился слух.

— Вам надо и дальше слушаться меня — тихий, вкрадчивый голос с колоритным кавказским акцентом вызывал у Владислава полное доверие.

— Я понял, — подтвердил политик и прилежно поинтересовался: — Куда дальше?

— За вашей спиной то, что осталось от Макара, — мрачно сообщил проводник. — Вечная ему память… Теперь идите за мной, и старайтесь производить как можно меньше шума: считайте, что мы на вражеской территории.

Они прошли метров двадцать и лишь тогда Казбек включил фонарь. Под ногами у них лежали сумки со снаряжением. Прежде чем углубиться в чрево метро, нужно было подготовиться. Казбек помог Козыреву надеть облегчённый бронежилет.

— А автомат! — потребовал Влад.

— К сожалению, сумка с оружием потеряна, — виновато ответил охранник. — Тратить время на её поиски небезопасно. Но вы не волнуйтесь, пока обойдёмся тем оружием, что осталось у меня. Я за вас полностью отвечаю, господин президент.

Козырева вдруг запоздало испугался, он ярко представил, чтобы с ним было, если бы эти парни его не вытащили, не спасли от верной смерти. Один ради него пожертвовал собой, второй тоже серьёзно рисковал, когда полез отвязывать его. Козырева всего затрясло.

Немного успокоившись, Влад захотел как-то немедленно отблагодарить преданного человека. Но так как орденов и ничего по-настоящему ценного под рукой не оказалось, президент снял с себя личный жетон Верховного Главнокомандующего вооружёнными силами России и протянул охраннику — у южан тщеславие в крови, такой подарок должен парню понравиться.

— Возьми, Казбек, на память. В него встроен чип с моими персональными данными.

Довольный Казбек тут же надел его на шею.

— Теперь ты стал немножко мною, — шутливо заверил Козырев. — Например, можешь в любое время зайти в мой личный кремлёвский VIP-буфет, там отличное пиво и первоклассные закуски по чисто символической цене.

— Да? — проявил заинтересованность Казбек.

Козырев подтвердил:

— Вообще-то, чтобы получить допуск на президентский этаж, нужно быть как минимум моим личным пресс-секретарём. Но ты теперь на особом положении: система автоматически считает все данные с жетона и пропустит.

Глава 84

Четверо в кабине мчащегося по пустынному городу грузовика имели все основания ощущать себя везунчиками. Под лучами восходящего солнца с улиц отступал мрак, а с ним уползала в тайные норы дьявольская зараза, терроризирующая город; и те счастливчики, которым повезло пережить кошмар очередной ночи, получали временную передышку. А значит, да здравствует жизнь! Об оставленном американском сержанте-морпехе Легат старался не думать, бывают ситуацию, когда ты просто обязан принимать жёсткие решения. И всё-таки не думать было сложно…